 Глазкова Дидия Дмитриевна(урожденная Рогожина) род. 28.02.1928
Глазкова Лидия Дмитриевна
Урождённая Рогожина, родилась 28 февраля 1928 года в д. Малое Поздняково Вязниковского района, где прожила 8,5 лет до отъезда в д. Маловская осенью 1936 года.
Из воспоминаний:
«Мне 8 лет, брату Василию одиннадцатый год. С раннего утра и до позднего вечера мама работает в колхозе, а у нас на дворе наша корова и ещё 7 колхозных телят, за которыми мы помогаем маме ухаживать. За это в колхозе записывали дополнительные трудодни (единица учёта труда колхозников). Когда осенью прекращали пасти скот, телят возвращали назад в колхоз. В полдень, когда телят пригоняли с пастбища в деревню на отдых, встречали, загоняли на двор и поили. Через 3-4 часа провожали их пастись под присмотром пастуха. Вечером также встречали, загоняли, поили. Воду брали из реки Тетрух, на высоком берегу которой стоял наш дом. Для спуска к реке по её крутому склону были вырублены ступени. Мы с братом вместе воду носили в ведре на деревянном запоре от входной двери двора, поднимаясь наверх по ступеням. Нанашивали воды большую деревянную кадку, из которой брали воду для хозяйственных дел. Питьевую воду носили из колодца, который был далеко от дома. Мы были всегда заняты: ходили в лес за грибами и ягодами, а также за хворостом (сухие опавшие ветви деревьев, высохшие тонкие сучья или стволы). Я мыла посуду, занималась уборкой в доме. Василий ловил рыбу удочкой и корзиной — пескарей, которые укрывались под берегом и корягами. А ещё ловил раков, иногда по полведра.
Наша сестра Нюра (так мы её тогда звали) была очень маленькая, миниатюрная, в хозяйственных делах не помогала, только радостно бегала за нами. Наш дом и дом бабушки Марфы находился на одной стороне улицы, но через большой и очень глубокий овраг. Дом бабушки был на низком пологом берегу реки, а наш — на высоком крутом рядом с берёзовым лесом. За бабушкиным домом — луговина (её почему-то звали «гумно») и ближе к реке оба огорода её и наш. Летом мы часто бегали к бабушке, чтобы она в нашем огороде нарвала нам овощей и ягод. Детей одних в огород пускали только после определённого дня (какого уже не помню). Вижу, как сейчас, бабушка Марфа идёт по гумну из огорода и несёт в фартуке огурцы, бобы, горох, морковь и смородину. Бывало, что угощала душистым хлебом, посыпанным сахарным песком в малом количестве, но было т-а-к в-к-у-с-н-о... Запомнились также её блины из дикуши (гречки). Крупу вручную толкли деревянным пестом (короткий тяжелый стержень с округлым концом) в ступе (тяжёлый деревянный сосуд).
Соседями бабушки была семья Самойловых. Их дочь Галина (в замужестве Холодова) — моя подруга детства.
В свободное время ребятня играла в прятки, в лапту. Особенно азартно и весело проходила игра «Борьба за красное знамя».
Очень интересно, красочно и весело проходил в д. Малое Поздняково престольный праздник «Троица».
За неделю до праздника 3-4 человека шли в лес и выбирали молодую берёзку с более густой верхушкой. Верхушку украшали небольшим количеством тряпочек. В день праздника утром они же шли к выбранной берёзке, срезали у неё верхушку и украшали каждую веточку разноцветными полосками ткани. На самом верху завязывали красивый бант из ленты.
На праздник собиралось очень много молодёжи и из соседних деревень, среди них несколько гармонистов. Собравшаяся молодёжь шла по улице шеренгой в несколько рядов, играли гармони, исполнялись частушки. Впереди шествия несли украшенную берёзку. Останавливались на определённом месте и начиналось представление: парни играли на гармони, девушки плясали и пели частушки, разыгрывая целые любовные поэмы. Жители деревни от мала до велика с интересом наблюдали за происходящим, восхищались игрой гармонистов, слушали, иногда с удивлением, частушечные откровения девчат. Затем шли к реке и бросали украшенную берёзку в воду. Быстрое течение реки подхватывало её и уносило. Самые смелые «закупывались» — открывали купальный сезон, который продолжался до праздника «Ильин день» (2 августа). Люди группами (по возрастам) расходились за праздничные столы. Вечером гулянье продолжалось. Среди молодёжи случались драки и, как правило, из-за девушек.
В 1936 году маму отпустили из колхоза и мы переехали в д. Маловская. Я пошла в 1-ый класс, Василий — в 4-ый, Нюра — в детский сад. Жить в д. Маловская нам очень нравилось. Особенно запомнились праздники, которые проходили в клубе. Школьникам выдавали гостинцы. Нам было всё очень интересно, т. к. ничего подобного в д. М. Поздняково не было. Мама каждый месяц получала зарплату, которую вместе с нами распределяла по статьям расхода: сколько оставить на продукты питания, что купить и кому в первую очередь из одежды и обуви. Так было всегда, пока мы не стали самостоятельными. Мама была строгая, но нас не ругала, она разговаривала с нами, убеждала и краснеть за нас ей не приходилось. Она умела и похвалить, и упрекнуть, если что-то делали не так, как надо. И мы старались. В день зарплаты обязательно покупала нам что-нибудь вкусненькое, необычное, например, финики, которых раньше не знали. Я до сих пор их люблю и помню коробки на прилавке магазина, где они уложены рядами.
Мама никогда не занимала денег на продукты питания. За одеждой и обувью ездили в города Вязники, Ковров, Иваново. На такие покупки деньги откладывала заранее, но иногда брала в долг.
В 1938 году (2-3 класс школы) с мамой ездила в Иваново за покупками. Купили что-то из одежды, швейную машину, которая прослужила более 40 лет, и мне семиструнную гитару. Михаил Иванович Арфанов, который учил меня с 1 по 3 класс, играл на гитаре, хорошо пел и учил всех желающих, в том числе и меня. Когда я училась в техникуме, вечером после ужина, отогреваясь после дороги около печки, играла на гитаре и пела больше часа, а меня слушали мама, сестра Нюра, тётя Настя и Вадик. Он потом тоже научился играть на гитаре.
Мама работала на фабрике и по совместительству в школе техничкой (уборщица в заведении). Мы, конечно, ей помогали. Отопление в школе было печное. Печки топил Василий (колол дрова, носил их к печкам, укладывал и разжигал). Я и Нюра вместе с мамой подметали и мыли полы, которые были некрашеными. Мокрый пол посыпали порошком из кирпича и тёрли голиком (веник без листьев), чтобы он был белый, чистый. Горячую воду мама приносила из фабрики. Вахтёры, идя ей навстречу, из уважения пропускали через транспортные ворота фабрики, которые были в 20 метрах от школы.
Закончив 4 класса Маловской начальной школы, пошла в 5-ый класс школы п. Никологоры, что в 3 км от д. Маловская. В школу каждый день ходила пешком.
В 1941 году началась Великая Отечественная война. Сообщение о её начале услышала по уличному радио перед обедом, когда шла домой. Леденящий душу голос диктора Левитана помню до сих пор. Я перешла в 6-ой класс. У меня были три подруги Тая, Нюра и Маруся. Они бросили учёбу, как многие мои одноклассники, и устроились на работу в фабрику, хотя:
— Тая была единственной дочкой у родителей, но болела мать,
— Нюра жила с родителями и старшей сестрой и братом,
— Маруся - с матерью и братом.
Несмотря на то, что нас у мамы было трое учащихся, а Василий в это время уже учился в Вязниковском льнотехникуме, она не разрешила нам бросить учёбу, сказав очень строго: «Будете учиться».
7-ой класс из д. Маловская закончила я и Пётр Кимяев. С детства мне хотелось быть учительницей и игра с подругами «в школу» только укрепляла моё желание. Две мои никологорские одноклассницы решили поступать в Ковровское медицинское училище и уговорили меня поехать с ними. Сдала вступительные экзамены (конкурс был небольшой) и меня приняли на фельдшерское отделение, как и писала в заявлении. После экзаменов было общее собрание, где объявили о зачислении по специальностям (фелынер или медсестра) и о предоставлении общежития иногородним. Собрание закончилось поздно. Кто не смог уехать, ночевали в кабинетах училища. Смелые девочки сумели открыть запертые шкафы с муляжами частей человеческого тела и внутренних органов. Мы их стали рассматривать. И тут я чётко поняла, что медицина не моё призвание. Я с детства боялась крови и болезненно переживала за чужую боль. Не спала всю ночь. Утром пошла в канцелярию училища, чтобы взять документы, но мне их не отдают, сказав, что думать нужно было вчера на собрании, ведь все уже разъехались. Истинную причину я им, конечно, не сказала. Вышла в коридор, села на диван и заплакала. По коридору идёт девочка с сумками и спрашивает, что реву. Объясняю. И она говорит: «Пойдем в канцелярию, может меня возьмут, я не хочу учиться на сестринском отделении, куда меня зачислили». И, к великой радости обеих, её приняли, а мне отдали документы.
Я сразу же поехала в Вязники, не заезжая домой, подавать документы в педагогический техникум. Пришлось снова сдавать экзамены, т. к. сама просто не знала, что можно взять справку с результатами экзаменов и никто не подсказал. Хорошо ещё, что успела на экзамены. Всё сдала успешно и была зачислена на 1-ый курс техникума. Мечта сбылась. Радостная приехала домой к великому удивлению мамы, что еду из Вязников, но она также была рада, что всё именно так закончилось. Учиться мне нравилось, пела в хоре, часто выступала с концертами в госпитале перед ранеными фронтовиками. Домой ходила каждый выходной пешком 20 км, чтобы взять на неделю дополнительное питание, на которое мы летом зарабатывали в колхозе (хлеба, как иждивенцам, давали 200 г на день). Втроём (я, мама и Нюра) жали рожь. Платили 2-3 пуда (1 пуд ~ 16,3 кг) ржи. Уставали, очень болела спина, отдыхая плакали, но зато не голодали. Осенью выбирали картошку: девять мешков в колхоз, десятый — себе.
На 3 курсе техникума в декабре 1945 года перехожу на заочное отделение по семейным обстоятельствам. Болеет мама, брат Василий в армии на Дальнем Востоке, сестра Нюра учиться вместе со мной в техникуме, у семьи практически нет средств к существованию, и я решаю идти работать. Мама сходила в РОНО (районный отдел народного образования) и вопрос с моим трудоустройством был решён. Меня направили в начальную школу д. Исаиха, что в 5 км от д. Эдон. Мама покупает в д. Эдон дом за два пуда ржи и два мешка картошки и мы переезжаем туда жить. Первый год жизни на новом месте для нас был очень трудным.
В январе 1946 года в Исаихинской начальной школе происходит реорганизация и меня временно переводят в Пономарёвскую начальную школу (это далеко от д. Эдон), обещая с 1 сентября перевести в школу д. Голышёво, что в 2-х км от дома. Обещание сдержали. С мая 1946 года по сентябрь 1953 года работала учителем начальных классов Голышёвской начальной школы. В 1949 году вместе со мной в школе работала моя сестра Нюра.
В 1950 году состоялся мой первый выпуск учеников.
В 1946 году школа была 2-х комплектной: 2 учителя, 2 комплекта классов. В классе одновременно ученики двух классов (1 - 3, 2 - 4) и учитель поочерёдно занимается то с учениками одного класса, то другого. Затем количество обучающихся возросло до 120 человек, четыре полных класса, четыре учителя.
В 1951 году поступаю в учительский институт в г. Вязники, но в 1955 году его переводят в г. Муром. В 1956 году заканчиваю Муромский учительский институт, факультет русского языка и литературы. Два года (1954- 1955 гг) преподаю эти предметы в Табачихинской семилетней школы. Но в 1955 г. резко сокращается количество учащихся 5-7 классов. Мне предлагают взять 1 -ый класс, т. к. я заканчивала пед. техникум и уже работала учителем начальных классов. В этом году начинается школьная жизнь старшей дочери Нины, она пошла в 1-ый класс.
Затем в 1956 году меня переводят учителем начальных классов вГолышёвскую начальную школу и назначают заведующей. Школа 2-х комплектная. Количество учащихся уменьшалось с каждым годом, а в начале 60 годов прошлого столетия школа закрывается - учить некого. Жители села и деревни Голышёво переезжают в д. Эдон, а молодёжь уезжает учиться и работать в близлежащие города Вязники, Ковров, Муром, Владимир. Ни деревни, ни села сейчас не существует.
В Табачихинской семилетней школе (с 1962 г. — восьмилетней, после реформы образования) проработала 28 лет. Была заведующей учебной частью школы (завучем). Преподавала русский язык и литературу. Как в любой сельской школе иногда (по разным причинам) не хватает «предметников», то приходилось вести уроки истории, ботаники, пения. Из-за профессионального заболевания голосовых связок и полного запрета врачей на профессию учителя вынуждена перейти на уроки обслуживающего труда, где голосовая нагрузка меньше. Я могла не только рассказывать теорию пошива одежды, но и показывать как сделать, т.к. сама шила. Многие мои ученицы поступали в училище и становились профессиональными швеями и вышивальщицами. Другие, имея навыки, полученные на уроках труда, шили себе и своим домашним, и благодарили за это при встречах. Так же работала в группе продлённого дня и библиотеке, которую создала, организовала сама, начиная с одной сотни книг и доведя её до нескольких тысяч единиц. На пенсию ушла по выслуге лет, по состоянию здоровья. Для меня, как и для большинства учителей «старой закалки» была
«Главней всего работа,
А всё другое на потом.
Лишь об одном у нас забота,
Учить детей примером и добром.
Главней всего ребёнок в школе —
Всё для него».
Удивительный этот дом школа.
Ведь школа для каждого — это островок детства.
Взрослые уже никогда сюда не вернутся.
И только мы, учителя, имеем на этом острове постоянную прописку.
Я любила свою работу. Было счастьем приходить на работу и знать, что у тебя здесь настоящее дело, дело твоей жизни. На уроках никогда не было проблем с дисциплиной, не было такой ситуации, чтобы я не нашла выход. Я угадывала точно, кого хвалить, где проявить терпение и правильно
понять. У меня получалось включить в работу целый класс очень возбуждённых учеников, особенно, после урока физкультуры или географии, прочитав 3-4 строчки из стихотворения, например:
«О, любовь, скольких робких Ты сделала смелыми...»
Класс затихает, в ожидании продолжения и я начинаю урок. На просьбу продолжить чтение, отвечаю: «после урока», а внимание уже обеспечено. Очень хорошо этот приём работал в 7 - 8 классах.
Я любила своих учеников, они платили мне тем же — любили мои уроки. Аракчеева (Самойлова) Любовь Прокофьевна при встрече во Владимире мне сказала: «Лидия Дмитриевна, мы Вас не боялись, но мы не представляли, как можно на Ваших уроках озоровать и не слушать».
Каждый год в «День Знаний» 1-го сентября и в профессиональный праздник «День Учителя» получаю много поздравлений в письмах, открытках, по телефону от коллег по школе и бывших учеников: Бутылиной (Кочеровой) Любы, Потаповой (Константиновой) Любы, Г рачёвой (Шуваевой) Зины и многих других. Вот 1 сентября 2012 г. получила из Эдона такую SMS.
«Уважаемая Лидия Дмитриевна! С Днём Знаний, мой Золотой Учитель! Здоровья Вам, хорошего настроения и всего самого доброго. Помню и люблю. Ваша ученица Зина Грачёва. Привет от Лёвиной Любы».
Первое сентября для меня до сих пор значимый праздничноволнительный день. С 2000 года, как я переехала в г. Владимир, всегда в этот день хожу на школьную торжественную линейку. Сначала ездила в школу №36 по приглашению завуча Пактовской Елены Григорьевны (коллеги по Табачихинской школе), потом стала ходить в ближайшие от дома школы №20 и №40. Слушая гомон детских голосов, их шумные радостные возгласы при виде своих одноклассников, наблюдая за их реакцией и эмоциями на происходящее вокруг, меня охватывает чувство сопричастности, хотя я уже не участник событий, а лишь сторонний наблюдатель.
Во времена Советского Союза было нормой совмещать профессиональную деятельность с общественной работой, и, как правило, без дополнительной оплаты.
С 1950 года 9 созывов (18 лет) избиралась депутатом Эдонского совета от д. Голышёво, посёлка Балаши, д. Эдон.
8 лет была заместителем председателя Эдонского сельского совета.
В 1960 году была избрана народным заседателем Никологорского районного суда Владимирской области.
Являясь членом профсоюза работников просвещения высшей школы и учебных заведений, была председателем местного комитета (МК)
|
