Христова Пасха
На весеннее время приходится главнейший из православных праздников -
Пасха (католики более пышно празднуют Рождество). Напомним, что кроме
постоянных, фиксированных праздников, церковью отмечаются еще
передвижные - так называемые "пасхального цикла", т.е. связанные с
отсчетом времени от Пасхи, которую православные отмечают в первое
воскресенье после первого полнолуния по весеннему равноденствию.
Начинался этот цикл с масленицы, последней недели накануне Великого
поста. Затем следовало Вербное воскресенье за неделю до Пасхи, Страстная
неделя, собственно Пасха, Красная горка (первое воскресенье по Пасхе),
Преполовение (25-й день по Пасхе - половина срока между нею и Троицей),
Вознесение (40-й день по Пасхе), семиковая неделя (7-я после Пасхи),
завершающаяся Троицей (50-й день) и следующим за ней Духовым днем.
Некоторые обряды, связанные с этими праздниками, мы рассмотрим ниже.
С Пасхой, а также с предшествующей
последней неделей поста связано великое множество обрядовых действий,
верований, примет и пр. Для нас представляют интерес те, которые несут
следы язычества. ~ Магия чисел проявлялась в совпадении погоды в
предпасхальный "чистый четверг" и на Вознесение (40-й день). В этот же
четверг было принято накануне рассвета изображать, имитировать дома или
на улице сельскохозяйственные работы, что должно было помочь в этих
работах в будущем. Для оберегания полей и огородов от крота мужики
верхом на кочерге трижды объезжали их со специальными приговорами,
очерчивая таким образом магический круг, выставляя чудесную защиту от
подземных (т.е. связанных с иным миром) сил. Для того и требовалась
кочерга: сидящий на ней - своего рода "антилошади" - становился сам как
бы агентом "мира иного", где все наоборот: ср. полеты нечисти на помеле.
Кстати, в Костромской губернии в этот
день применялся следующий обряд защиты скота: девушка до восхода солнца
"садилась на помело, распускала волосы и в одной рубашке, без пояса,
объезжала дом с постройками. Подъехав к окну, обращалась к матери:
"Тетка Анна, скотина дома?" - "Дома!" Благословляла. И так три раза". Не
забудем, что неподпоясанность и непокрытые распущенные волосы у женщин
(как и помело) - давний знак принадлежности антимиру, нижней,
хаотической, смертельной стороне модели мира. Именно так представлялись
русалки, лихорадки и другие мифологические существа.
Еще более любопытен один обряд из
Вятской губернии: "в великий четверг (т.е. четверг страстной седмицы) до
восхода солнца хозяйка дома, нагая, бежит со старым горшком в руке на
огород и опрокидывает горшок на кол; горшок остается опрокинутым на колу
в течение всего лета - он предохраняет кур от хищной птицы". Нагота,
как будет подробнее показано в гл. 6, - один из характерных признаков
принадлежности антимиру. Переворачивание посуды (т.е. лишение ее
обычного значения и введение антизначения) во многих традициях
(славянских, балканских) служит защитой от визитов ходячих покойников и
нечистой силы (например, страшной женщины-Пятницы, которая приходит
наказать нарушительницу женских ритуальных запретов, например прясть в
ее день, но не может, согласно народным рассказам, войти в дом, где
перевернута вся посуда).
Сама Пасха празднуется обычно в период между 22 марта/4 апр. и 22
апр./5 мая. Это один из наиболее сакральных моментов года,
воспроизводящий (конечно символически), словно некий архетип,
воскресение распятого в пятницу Богочеловека Христа. Соответственно,
канун этого дня, соотносимый со временем смерти Христа, наиболее
благоприятен для активности темных сил. Потому в пасхальную ночь
опасались чертей, ведьм и оборотней, которые в это время легко
становятся видимы. Самым сакральным считалось время пасхальной службы,
когда многое невозможное становится возможным. Например, по украинским
поверьям, в это время обычный рубль легко превратить в неразменный,
сказав вместо "воистину воскрес", что имеешь таковой. Точно так же
картежник, пришедший в церковь с винным (пиковым) тузом (символ
страшный, демонический; ср. его роль, например, в "Пиковой даме", а
также гадальное значение), может сказать "винный туз есть" - и "тогда с
этим тузом можно сделаться настоящим невидимкой и все доставать"
Тюменский край), сходным образом можно обеспечить себе карточную удачу.
Легко исполняются любые пожелания на будущее, сказанные тихонько во
время службы. Даже вор, если ему удастся незаметно украсть что-либо у
молящихся в церкви, получает сверхъестественную гарантию успешного
воровства на целый год.
Всем известны пасхальные яйца. Они тоже
несут мифологическую символику: яйцо, как и семя, в земледелъческой
модели мира кодирует не только рождение, но и воскресение - внешне
неживое семечко, твердое известковое яйцо вдруг дает начало жизни. Это
позволяет соотнести их с образом умершего и воскресшего божества,
которое как бы повторяет (или пролагает) путь семени (вниз - в землю,
вверх - из земли) или яйца (на землю, в гнездо - и вверх, в рост, а
затем - для птицы - в полет). Этот образ неизбежно должен был сблизиться
в народном мышлении с умершим и воскресшим Христом (культы умирающих и
воскресающих богов хорошо известны и язычеству разных народов: таковы
египетский Осирис, вавилонско-сирийский Таммуз, фригийский Аттис,
финикийский Адонис, заимствованный античными греками и римлянами).
Потому яйцо повсеместно оказалось связанным с праздником Христова
Воскресения (хотя церковная легенда поясняет это иначе).
Как и на масленицу, на Пасху качались с
магической целью на качелях. А в западнорусских и белорусских губерниях
предпринимался ритуальный обход дворов (как и на святки, масленицу и в
середине Великого поста, когда дети собирали с особыми песнями
испеченные из теста кресты). Совершающие его назывались волочебниками, а
их песни - волочебными. В песнях встречаем пасхальные поздравления,
заклинания будущего урожая и приплода скота и требования даров: яиц,
пирогов, вина и т.п. Не одарить их боялись, и дело тут не просто в
угрожающей припевке, которую могли исполнить скупому хозяину:
Кто не даст нам яйца - околеет овца, Не даст сала кусок - околеет телок, Нам не дали сала - коровушка пала.
Все эти святочные и пасхальные ходоки по
домам являются обычно знаком того, что данный период осмысливается как
критический, что хаос вторгается в размеренную жизнь космоса: примером
являются святочные бесчинства или масленичный разгул. Приурочение к
Пасхе, очевидно, достаточно позднее явление, как и зимние обходы. Как
пишет польская исследовательница Янина Шиманска, специфика волочебных и
родственных им песен (их пели и в Польше, и в Литве) "состоит в
сохранении изначального времени исполнения, весны. Праславянский Новый
год приходился на период весеннего равноденствия. Связь содержащих
пожелания песен с Новым годом, празднуемым зимой, генетически вторична и
является поздней: начало года в римском календаре было перенесено на 1
января в 153 г. н. э. " А новогоднее время (точнее, "перерыв во
времени") было, как мы помним, периодом активизации хаотических сил, в
качестве представителей которых, очевидно, осмысливались волочебники. Их
песни точно адресованы - хозяину дома или его домочадцам - и
исполняются только в точно определенном месте - у дома адресата, который
(это хорошо видно в святочных колядках) "величается": он оказывается
мифологическим героем, живущим в золотом дворце, и т.п. Зато сами
исполнители песен, будучи вполне реальными односельчанами, представляют в
данном случае безличное начало (отсюда обычное в текстах песен
местоимение мы, никогда - я), слепую силу, сверхъестественных пришельцев
из иного мира. Естественно, что с их угрозами нельзя было не считаться,
и приходилось откупаться.
Несомненным остатком язычества был и
обряд христосования с покойниками, когда нa Пасху шли на кладбище и
оставляли на могилах трапезу - крашеные яйца, хлеб и пиво. Древняя
жертва мертвому предку здесь, видимо, приобрела новый смысл: делясь с
мертвым радостью воскресения Бога, тем самым выражаешь надежду на
конечное воскресение и этого мертвого (как сказано в "Символе веры",
"чаю воскресения мертвых и жизни будущаго века"). Но днем особо
активного общения с мертвыми была (и остается) Радуница - суббота
пасхальной недели, когда посещение могил родственников было
обя-зателъным. "Радуница была праздником всенародным. Вся деревня
выходила на кладбище к могилам своих близких. Женщины на могилах
причитали... На могилы приносили еду и питье: кутья, пироги, калачи,
блины, сырники, крашеные яйца, вино, пиво, канун (род браги) и т.д. Едой
делились с покойниками: яйца, блины и прочие угощения крошили на
могилах и оставляли их там. На могилы лили масло, вино, пиво; все это
делалось "мертвым на еду". По могиле катали яйца". Следующее затем
воскресенье - так называемая Красная горка - было временем выбора
невест, сватовства и свадеб, песен и хороводов. В некоторых регионах к
нему приурочивалась встреча весны - с уже известным нам изготовлением и
сожжением соломенного чучела. В этот день или накануне со специальными
"вьюнишными" песнями приходили к домам молодоженов, рассчитывая на
угощение. Песни часто имели шуточный, но грозный характер:
Выоница-молодица! Выходи на крыльцо, Выноси красное яйцо! А не вынесешь яйцо, Разломаем все крыльцо!
Во вьюнишных песнях мог возникать устойчивый мотив Мирового Древа:
На горе было горе, У Ивана на дворе. Вьюнец-молодец, Вьюница, эй, молодая! Вырастало деревце Да кипарисовое. (Повторяется после каждого куплета.) Как во этом деревце Да три угодьица: По вершине деревца Да соловей песни поет, Посередь-то деревца Да пчелы яры гнезда вьют. По корень-то деревца Да тут беседушка стоит, Во беседушке сидит Да удалой-от молодец, Молодой-от молодец, Да Иванушка господин. Иванушка господин Да с молодой своей женой, С молодой своей женой, Да с Прасковьей молодой.
Обычно эти песни значительно длиннее, но
в них присутствуют те же мотивы. Ясно показана трехчленная вертикальная
структура дерева, приуроченность к ней животных; в центр мира
помещаются величаемые молодожены, что возводит их брак к небесному,
архетипическому, божественному.
|